Для отечественной воинской традиции беспрецедентность масштабов сотрудничества советских военачальников с противником обуславливает интерес к биографиям, служебным и личностным характеристикам тех, кто оказался вовлечен в этот процесс. Много лет занимаясь судьбой генерал-майора Василий Федоровича Малышкина в рамках проекта по изучению биографий командиров РОА/ВС КОНР и участников Власовского движения в 1943 – 1950 гг., приходилось неоднократно убеждаться в примитивности и мифичности изданных сочинениях. Пришло время открыть завесу истории и постараться посмотреть на личность пошире.

Василий Федорович Малышкин родился 28 декабря 1896 года в слободе Макеевка Таганрогского уезда Области Войска Донского / ныне город Макеевка Донецкой области Украина /. Он был четвертым ребенком в семье бухгалтера Федора Ивановича Малышкина и его жены Александры Федоровны. До него родились сестры – Раиса, Марфа и Мария. Пятым ребенком был брат Павел, репрессированный в 1946 году как « родной брат изменника Родины» и высланный из Ростовской области на пять лет в отдаленные местности Советского Союза. Положение отца, типичного представителя служащей разночинной интеллигенции, позволило дать старшему сыну хорошее среднее образование. Василий окончил 3 класса церковно-приходской школы и 7 классов Новочеркасской гимназии, а осенью 1916 года ушел на фронт Первой мировой войны и с 6 октября состоял в службе рядовым 252-го запасного пехотного полка. Один из очевидцев так вспоминал о Василии Федоровиче: «Среднего роста, с лицом симпатичного русского фельдфебеля».

Домашнюю атмосферу в семье Малышкиных наполняла любовь к русской культуре ХIХ века. С детства увлекавшийся классической литературой, Василий уже в гимназии стал знатоком и ценителем поэзии, на всю жизнь сохранив страсть к поэтам «серебряного века». Наизусть он знал десятки стихотворений. С 1920-х годов любимым поэтом Малышкина стал Сергей Есенин, о творчестве которого Василий Федорович как искушенный литературовед мог рассказывать часами. В его записной книжке сохранилась рукописная версия ехидного стихотворения «Послание евангелисту Демьяну Бедному».

Чутко и болезненно реагировавший на житейскую грубость, резко контрастировавший с повседневными реалиями войны и военной службы, мягкий и интелегентный Василий Малышкин мог бы стать гимназическим учителем, литературным критиком или агрономом. Но жизненные обстоятельства иногда оказываются сильнее призвания и привязанностей человека. Образование, включая знание французского языка, и общее культурное развитие предоприделили судьбу Малышкина в армии. В июне 1917 года он был откомандирован для прохождения ускоренного четырехмесячного курса в Чугуевское военное училище, и после производства в офицеры 1 октября 1917 года отбыл в полк на должность командира роты. Здесь его застал Октябрьский переворот. После демобилизации прапорщик Малышкин вернулся домой и первые месяцы Гражданской войны провел в семье.

Народнические взгляды Малышкина формировались под влиянием отца. Большевистский переворот казался народной революцией, «за землю, за волю, за лучшую долю» — в этом искреннем заблуждении заключалась трагедия не только одного прапорщика Малышкина. В отличие от бывших однокашников, стремившихся на Дон, Малышкин искренне хотел «Быть с народом». Даже будучи уже одним из руководителей Власовского движения, он все равно продолжал считать, будто бы Большевистскую революцию поддержала большая часть русского народа. 20 апреля 1918 года на станции Морозовская / Восточно-Донецкой линии Юго-Восточной железной дороге /, где стоял 2-й Донецкий советский пехотный полк, бывший прапорщик рядовым добровольно вступил на службу в РККА, твердо сделав свой выбор в разгоравшейся Гражданской войне. Через две недели, 5 мая он стал командиром роты, в составе полка летом 1918 года на территории Саратовской губернии участвовал в сражениях уральцами, наступавшими от Уральска на Саратов, и 14 августа получил первое ранение винтовочной пулей в правую руку. Воевал против казаков Донской армии генерала от кавалерии П.Н.Краснова, дрался на Царицынской фронте, При наступлении полка на слободу Бузиновка на реке Царица II Донского округа Области Войска Донского 7 декабря Малышкин был ранен вторично, на этот раз шрапнелью в ногу.

26 мая 1919 года Василий Федорович Малышкин вступил в РКП/б/ / партбилет № 0609538 /: идеалы партии, казалось, соответствовали мечтам о социальной справедливости.

Несмотря на чин прапорщика в прошлом и непролетарское происхождение, ранения и храбрость молодого краскома говорили в его пользу. 14 июня он занял уже более ответственную должность комиссара административно-хозяйственной части 1-го Донского кававалерийского полка, но, желая вернуться в строй, через два месяца принял командование батальоном в 334-м полку 38 стрелковой дивизии. В разгар Гражданской войны в октябре-декабре 1919 года Малышкин отличился в боях под хуторами Хлебным (близ станицы Иловлинской II Донского округа) и Верхне-Кумским. С декабря он исполнял должность командира полка.

11 февраля 1920 года Малышкин стал командиром 351-го, а 23 апреля—174-го стрелкового полка, с которым участвовал в подавлении антибольшевистских восстаний (1-20 июня 1920 года)^. Во время вторжения 11-й армии А. И. Геккера в Грузию (16-25 февраля 1921 года) Малышкин «во главе своей части первым вошел в побежденный Тифлис», а затем, с 28 марта по 7 апреля сражался против дашнаков в Армении. В Закавказье Малышкин познакомился с командующим группой войск тифлисского направления М. Д. Великановым — бывшим поручиком, ныне военспецом. Позже это знакомство сыграет трагическую роль в судьбе Василия Федоровича. За боевые отличия в феврале — апреле 1921 годаРВС 11-й армии 30 апреля 1921 года наградил краскома Малышкина орденом Красного Знамени (№ 25053), кроме того, в феврале 1938 года его служба в РККА была отмечена орденом «Знак Почета».

После окончания боевых действий Малышкин служил на строевых должностях, будучи командиром и и. д. командира 154-го стрелкового полка 18-й стрелковой дивизии (май — июль 1921), 60-й стрелковой бригады (июль—декабрь 1921), 7-го Локийского полка Закавказской стрелковой дивизии. В сентябре 1924 года Малышкина зачислили на основной факультет Военной академии. Здесь в 1925 году он познакомился и подружился с Ф. И. Трухиным, практическим организатором и создателем власовской армии в 1944- 1945 гг. По окончании академии Малышкин 3 июля 1927 года получил назначение начальником штаба 33-й Самарской стрелковой дивизии (приказ РВС № 157) и убыл в Могилев,Белорусский военный округ.

В бедной белорусской провинции в 1928—1929 гг. командир Василий Малышкин воочию увидел последствия хлебозаготовок,о которых селяне говорили: «Вернулся 1919-й год». Во время службы в Могилеве Малышкин в 1928 году симпатизировал платформе известной «белорусско-толмачевской оппозиции» и, как свидетельствуют материалы органов госбезопасности, «имел колебания по вопросу единоначалия» в РККА.

В 1928—1929 гг. месяц от месяца обострялась ситуация на селе. Белорусские крестьяне откровенно саботировали принудительное создание рабской и неэффективной колхозной системы — это в полной мере видели бойцы и командиры дислоцированных местных воинских частей. По Могилевскому округу за октябрь—ноябрь 1929 года для того, чтобы избежать колхозной конфискации, крестьяне забили 5090 голов скота. К 15 декабря из 16 районов Могилевского округа только в четырех коллективизация охватила более половины крестьянских хозяйств, а в 7 — она не превысила и трети. Начавшиеся в феврале 1930 года массовые раскулачивания и депортации селян произвели на начальника штаба 33-й стрелковой дивизии ужасное впечатление. Только за первые три месяца коллективизации большевики раскулачили в Белоруссии 15629 хозяйств (на сумму 11,5 млн. руб.), депортировав к маю 1930 года 47662 человека. О подлинных масштабах крестьянской катастрофы по всему Советскому Союзу красный командир Василий Малышкин, конечно, не знал, но понимал, что многих раскулаченных спецпереселенцев, особенно женщин и детей, в местах спецпоселений ждет верная гибель.

Методичное и безжалостное уничтожение сталинской властью собственного народа в годы первой пятилетки похоронило все идеалы периода революции и Гражданской войны не только у Малышкина. Доступные сегодня оперативные сводки Особых отделов (00) ОГПУ периода 1930—1934 гг. позволяют говорить о наличии резких протестных настроений в красноармейской среде. Приведу лишь несколько примеров из обнаруженных мною материалов ОО ОГПУ за август—ноябрь 1932 года.

12 августа 1932 года на стене фуражного склада 221-го стрелкового полка (Северо-Кавказский ВО) обнаружена надпись: «Товарищ красноармеец, помни, что твоим врагом являются коммунисты. Я уверен, на случай войны, которая в скором времени будет, мы, в первую очередь повернем свое оружие против своих врагов коммунистов и комсомольцев и с большим успехом мы уничтожим эту заразу».

В августе 1932 года в 50-м артиллерийском полку (Московский ВО) писарь штаба полка Булкин арестован Особым отделом, ранее исключен из ВКП(б) за сокрытие социального происхождения, вел антисоветскую агитацию среди писарей: «Крестьяне открыто заявляют недовольство властью. Если будет война мужики повернут винтовки на коммунистов. Когда нам дадут винтовки, мы тоже повернем против советской власти и коммунистов».

3 ноября 1932 года в 250-м стрелковом полку (Московский ВО) на заборе у столовой начальствующего состава была обнаружена листовка следующего содержания: «Товарищи красноармейцы, неужели вы за жирную похлебку продали страну, родных детей. Вас кормят на убой. Вы должны скоро идти защищать свору уголовных преступников, которые довели страну до позора, голода и нищеты. Ваших родных разоряют среди белого дня. Спасите же страну. Да здравствует свобода и демократия!»

20 ноября 1932 года во 2-м полку Московской Пролетарской стрелковой дивизии (Московский ВО) на стенах караульного помещения обнаружены контрреволюционные надписи: «Будь только война... В первую очередь убьем Сталина, а потом остальных. Разгромим, разрушим весь Советский Союз».

Осенью 1930 года Малышкин был переведен в Москву, заняв 1 октября должность преподавателя стрелково-тактических курсов усовершенствования командного состава РККА им. Коминтерна («Выстрел»). Здесь же с 1 марта 1931 года он служил и. д. начальника учебно-строевого отдела, а с 20 сентября — и. д. начальника штаба курсов .В 1931 году курсы окончил ряд кадровых командиров РККА, будущих власовцев, служивших в 1944—1945 гг. в войсках КОНР, среди них, например, могу назвать полковников И. Д. Денисова и А. И. Таванцева, чье знакомство с В. Ф. Малышкиным могло повлиять на сделанный ими в плену выбор.

В то время из РККА в массовом порядке увольняли командиров по малейшим подозрениям, в том числе и за бывший офицерский чин, и за сомнительное происхождение. Так, например, только в период с 1 января по 15 апреля 1931 года из армии, ВВС и ВМС в подавляющем большинстве случаев, как указывали авторы докладной записки в ЦК ВКП(б), по политическим мотивам оказались уволены 1339 представителей комначполитсостава, в том числе из армии — 1068 человек. Но карьера Малышкина складывалась благополучно, проявленные способности получали заслуженную оценку командования. С 17 декабря 1931 года два года Василий Малышкин руководил III сектором в штабе военно- учебных заведений Главного управления РККА, а затем, до мая 1935 года — Киевской военной школой. Интересно, что последующие полтора года, до декабря 1936 года, Малышкин служил командиром и комиссаром 99-й стрелковой дивизии, которую 10 января 1940 года примет полковник А. А. Власов.

В декабре 1936 года Малышкин прибыл в Читу на должность заместителя начальника штаба Забайкальского военного округа, в командование которым в июне 1937 года вступил командарм II ранга М. Д. Великанов. Непосредственно с Великановым Малышкин служил недолго, так как в августе 1937 года получил назначение в Улан-Удэ, начальником штаба 57-го особого корпуса. Но репрессии в РККА приобретали все больший размах. Великанов был арестован органами НКВД 20 декабря 1937 года и, не выдержав истязаний, стал оговаривать сослуживцев. В перечне других он назвал и комбрига Малышкина. Вслед за Великановым 26 декабря чекисты арестовали начальника II отдела штаба ЗабВО полковника Я. Я. Эльсиса, также давшего показания на Малышкина. Великанова расстреляли 29 июля 1938 года, а Эльсиса — 2 октября. Это обстоятельство оказалось для героя нашей статьи спасительным.

Комбрига Малышкина отозвали в Москву, сослуживцы устроили ему хорошие проводы. Но 9 августа 1938 года его арестовали прямо на вокзале. Последовало 14-месячное заключение на Лубянке, сопровождавшееся мучительными пытками и не прекращавшимися истязаниями в ходе «следствия». Следователи, чьи имена мне пока не удалось установить, на основании «материалов» по «делам» Великанова и Эльсиса добивались от «подследственного» признаний в шпионаже и террористической деятельности. Его били резиновыми шлангами, выбили комбригу почти все зубы, сажали в выкрашенную известью одиночную камеру, не давая воды, кормили соленой рыбой. Изнемогавший от жажды комбриг по утрам слизывал с запотевшей стены капли испарений. От соприкосновения с известью распухал язык. Известный русский зарубежный историк Б. И. Николаевский располагал частными свидетельствами о том, что Василия Федоровича неоднократно приносили с допросов в бессознательном состоянии. Впрочем, тот же Николаевский считал необходимым подчеркнуть: «Веселый, крепкий человек, разговорчивый по натуре, он совершенно не переносил, когда к нему приставали с расспросами о пережитом в тюрьме. Видно было: его оскорбляли воспоминания о тех унижениях, которые пришлось пережить на допросах».